Применение депривационного подхода в исследовательской практике предполагает решение трех основных задач (методологических):

1. Как определить индикаторы депривации.

2. В какой мере они свидетельствуют о снижении общепринятого уровня жизни. 3.Существуют ли качественные «пороги» депривации, позволяющие давать оценку жизненным стандартам того или иного индивида, семьи.

Оценка в бедности, основанных на депривационном подходе, следует разграничивать количественную и качественную стороны депривации.

Качественное наполнение различных ступеней депривации бедных домохозяйств:

4-ая ступень депривации - ступень нищеты, когда ресурсов не хватает на нормальное питание, семья экономит на предметах гигиены, не обновляет одежду для детей по мере их роста, отказывает им в покупке фруктов, соков, не имеет таких предметов длительного пользования как телевизор и холодильник.

3-я ступень депривации – ступень острой нуждаемости (бедности) – лишение концентрируются на качестве питания, нехватке одежды и обуви (взрослые члены семьи вынуждены отказываться от их обновления), семье трудно поддерживать жилье в порядке, иметь простую повседневную мебель, организовать в случае необходимости необходимый ритуальный обряд (похороны, поминки), приобретать жизненно важные лекарства и медицинские приборы, ограничивать возможности приглашения гостей и выхода в гости.

2-ая ступень депривации – ступень стесненности (малообеспеченности) – когда не хватает средств на любимые в семье деликатесы, подарки для близких, газеты, журналы, книги; снижается качество досуга взрослых и детей; семья не может позволить себе приобрести стиральную машину, посетить далеко живущих родственников; отказывается от платных услуг, в первую очередь необходимых медицинских.

1-ая ступень – ступень характеризующая близкие к средним жизненные стандарты и не означающая существование отклонение от общепринятого в российском сообществе образа жизни. Семьи на этой ступени нуждаются в улучшении жилищных условий, экономят на приобретении современных дорогих предметах длительного пользования, платных образовательных, рекреационных услугах, семейном отдыхе и развлечениях.

Следует обратить внимание, что многие виды депривации, испытываемые россиянами в настоящее время, пока напрямую не ассоциируются в массовом сознании с бедностью, поскольку присутствуют у большинства населения.[5]

Существует целый ряд индексов бедности, дающих ее различные характеристики: так, прибавочно-разделительный индекс, когда удельный вес разных по доходам групп в общей численности населения употребляют в виде коэффициентов, позволяет дать как качественную, так и количественную оцен­ку изменений бедности среди групп населе­ния по отношению к глобальной бедности; индекс Раулса отражает положение только самой бедной семьи, другие индексы отра­жают пропорциональную недостаточность доходов бедных, суммарный недостаток до­ходов, недостающий до черты бедности.

Проблема бедности в России.

Общая оценка численности маргиналов, которая по­лучена на основе специального социологического обследова­ния[6] по России в целом, составляет не меньше 10% от город­ского населения. Особенность процесса маргинализации Рос­сийской популяции состоит в том, что попадающие на соци­альное дно группы имеют весьма незначительную вероятность возвра­титься к нормальной жизни, встроившись в рыночные отношения. В связи с тем, что процесс маргинализации достиг боль­ших масштабов и имеет к тому же негативную динамику, проведено специальное исследование, посвященное проблемам маргинализации в России.

Опрос был осуществлен в крупных городах России. Были использованы три выборки. Одна — 1201 человек по 200 в каждом городе; они опрашивались по формализованной анке­те. Вторая выборка (240 человек) экспертов, в которую входили специа­листы, работники администраций, журналисты, милиционеры, врачи, социальные работники, которые ведут ежедневную работу с представи­телями дна. Им предлагалось ответить на формализованное интервью. Третья выборка представители самого дна (119 человек); отбор про­изводился на вокзалах, улицах, в милиции, в ночлежках. Они опрашива­лись на базе формализованного интервью.