Атмосфера повсеместного административно-правового произвола порождала надежду на идеализированное вмешательство царя, которое и могло осуществляться в различных формах: «милостивого» указа за личной подписью государя, содействия личных (и самое главное – верных, справедливых) царских слуг, непосредственно участия монарха в разрешении конфликта.

Некоторые исследователи, явно придерживающиеся монархических убеждений, видят в наивном крестьянском монархизме подтверждение того, что самодержавие является внутренне необходимой, а не случайно образовавшейся формой государственной жизни российского народа, то есть что самодержавие жизненно необходимо и дорого народу. По их мнению, история показывает привязанность народа к самодержавию и отчужденность от всяких политических прав и народовластия, причем этот инстинкт религиозно-нравственного самосохранения противоположен инстинктам самосохранения политического, социального, формально юридического или экономического, характерных для европейцев.

Таким образом, становится понятно, что наивный крестьянский монархизм был характернейшей чертой крестьянского менталитета. Источник подобной ментальности коренится в положении крестьянства как общественного слоя, характере его производственной деятельности и сословной организации (сельской общины, клана и т.д.), неизбежности включения этой организации в более широкую общественную связь.

Представления крестьянства о должном общественном порядке и царской власти раскрывает известное во многих традиционных обществах, но ярко проявившееся на Руси самозванство. Этот феномен четко фиксирует, с одной стороны, признание крестьянством законности царской власти и ее управленческих прерогатив, а с другой стороны – убежденность в своем праве менять «плохого» правителя, не справившегося со своими обязанностями, не защитившего народ от насилия и зла.

Наивный крестьянский монархизм и порождаемые им социально-утопические представления, несомненно, находились в круге традиционных социально-этических идей и совмещают религиозную и царистскую иллюзию, причем религиозный аспект явно тяготеет не к православно-ортодоксальной версии христианства, а к его народной версии, подхваченной и продолжаемой староверами.

Все эти аспекты крестьянского сознания находили свое отражение во всевозможных формах крестьянского антифеодального и антигосударственного протеста как в течение XVIII века, так и в последующем. Некоторые черты описанных воззрений на власть прослеживаются в представлениях социальных «низов» о государственном и административном устройстве современного российского государства и по сей день.

Прежде чем приступить к непосредственной характеристике крестьянских представлений о государственном и административном устройстве России XVIII века, выражавшихся во всевозможных формах антифеодального и антигосударственного протеста, хотелось бы отметить, что интенсивность идеологической борьбы сибирского крестьянства в XVIII веке была весьма значительной.

Расхождение действительности с идеалом порождало всевозможные легенды и слухи, что, в свою очередь, отражалось и в устном народном творчестве, и в лозунгах восстаний, и фиксировалось исследователями на основе источников, включающих архивные документы (челобитные, прошения, наказы, судебно-следственные документы), записи этнографического характера, посвященные дореволюционным элементам крестьянского мировоззрения, связанным с трудовой деятельностью, правосознанием, моралью и религиозным сознанием и так или иначе объясняющих противоречие.

Например, подобные взгляды приводят к активному функционированию в крестьянской среде фальшивых, но соответствующих крестьянскому идеалу «милостивых» указов, а так же распространению слухов о деятельности «милостивых» царей и царевичей, противостоящих официальной государственной идеологии. Эта наивная крестьянская вера в царей-«избавителей» приводит к поддержке крестьянами разных самозванцев, в выступлениях которых порой отчетливо звучат социальные мотивы. Наивный крестьянский монархизм сочетался с традиционным представлением о принадлежности всей земли государю: “земля божья и государева»