Наиболее полная и личностно окрашенная версия роли удовольствия в агрессивном поведении представлена в психоаналитической литературе. Исходной здесь является идея Фрейда о том, что удовольствие есть снятие психического напряжения (принцип удовольствия). Фрейд полагал, что агрессия как часть «ОНО», запертая внутри, нуждается в немедленной разрядке, в противном случае создается напряжение в функционировании личности. Реализация принципа удовольствия достигается по мере удовлетворения «ОНО» (бессознательной силы). В случае групповой агрессии мы видим другое. Здесь принцип удовольствия реализуется скорее по мере удовлетворения «ЭГО» Ведь группа - это социальное образование, которое через групповое «мы» усиливает и подпитывает «ЭГО». В групповой агрессии «ЭГО» самоутверждается за счет коллективной силы «мы». В этом случае удовольствие доставляется не «ОНО» и не «мы», а «ЭГО».

Не во всем соглашаясь с Фрейдом, многие психологи все же сходятся в том, что удовольствие есть ни что иное, как выброс конфликтующих энергий. Получить удовольствие - это значит освободиться от чего-то обременительного, давящего. В контексте агрессии удовольствие всегда будет негативным явлением. В то время как, к примеру, блаженство всегда позитивно, и оно приходит. Но что в таком случае роднит удовольствие с агрессией, неужели страдание? Ведь испокон веков эти чувства, вслед за Аристотелем3, противопоставлялись: удовольствие связывалось с пользой, а страдание с вредом. Почему же сегодня нанесение вреда другому (заметьте, даже незнакомцу) должно доставлять удовольствие? Следует ли из этого, что разрушение в «чистом виде» как самовыражение агрессии стало целью удовольствия? Ответ будет положительным, и, похоже, что удовольствие от страданий другого становится общим местом агрессивных устремлений4.

Начавшись как мыслеформа, стремление к агрессивному удовольствию приводит к вполне реальным актам насилия и разрушения. Такая агрессия не нормальна по своей природе. Ее поведенческая структура может говорить лишь об антитезе агрессии, потому все, чем могла оправдать себя агрессия в других ситуациях, здесь сведено на нет. Установка на агрессивное удовольствие не ставит целью получение чего-то «разбойного», для нее важным представляется унижение, а в последующем и уничтожение объекта. Такой предел в развитии агрессии является показателем превращения биологических (низменных) инстинктов в психологическую мотивацию, а также свидетельствует об усилении роли культурных (эстетствующих) составляющих, активно используемых в гедонистической агрессии. Последнее можно попытаться определить как субъективное «смакование» страдания жертвы

агрессором в снятом виде (без боли и унижений), когда оно вторично переживается уже не как собственно страдание, а как удовольствие, которое непосредственно получает сам агрессор. В такой уточненной, рафинированной жестокости, надо полагать, и проявляется патология зла.

2.3. Рационализацияагрессии

Данная компонента представляет собой мыслительно-логическое прикрытие, призванное оправдать поступки агрессора и придать им социально-приемлемый и легитимный вид после того, как действие совершено. Здесь важно понять факторы, обуславливающие словесное прикрытие, и на этой основе показать разницу между «рационализацией» и тем, что на самом деле вызвало агрессивное поведение.

Рационализацию агрессии, субъективный аспект поведения лучше рассматривать в рамках анализа процессов каузальной атрибуции и самоатрибуции. При этом важно использовать замечательные идеи 3. Фрейда о рационализации как непременном механизме психологической защиты. И идеи Вильфредо Парето о деривации - производных, под которыми он понимал способность человека маскировать свои нелогические действия с помощью логических. По мнению итальянского социолога, человек набрасывает покрывало на свои инстинкты и чувства, чем, собственно, и отличается от животных.